Валерий Карпин. Фото Артем Гусев/ФК «Ростов»
Главный тренер и полузащитники донского клуба рассказали о летней части чемпионата и не только.
Валерий Карпин, Павел Мамаев, Роман Еременко, Алексей Ионов и Хорен Байрамян стали героями выпуска YouTube-канала Nobel телекомментатора Нобеля Арустамяна.
Карпин — о результате чемпионата и патрулях на базе
— Если брать осеннюю и короткую весеннюю часть, то я очень доволен, — сказал главный тренер «Ростова». — А постковидной доволен еще больше. Как ни странно это прозвучит. Нет, абсолютно не шучу. Когда говорил такое после матчей, для всех это звучала как издевка или еще что-то. Просто ни один человек, который не просидел на этой базе две недели, не понимает, что это было. Что такое сидеть две недели и не тренироваться. Как тут это делать? У нас здесь так называемый спа-центр и условный парк — и даже если бы мы хотели, просто негде тренироваться. До стадиона за территорией базы — метров 800. Мы не могли не то что с базы, в принципе не могли выходить из номеров. Патрули ездили, контролировали. Да, серьезно.
Карпин — о состоянии во время карантина
— У меня было все, не то, что у футболистов, в моем психологическом состоянии. Абсолютно. От ненависти до любви, до пофигизма, до желания уехать и не возвращаться. Все эмоции.
— Уехать из «Ростова» или из России?
— Из России. Из футбола, я имею в виду даже. Один день такой, второй — еще хуже, третий день — еще хуже, потом получше, потом хуже. Потом все это на фоне новостей — то мы будем играть, то мы не будем играть, то ли нам можно играть, то ли нам нельзя играть. Потом уже фон другой пошел, что в «Динамо» тоже появились зараженные — и им разрешают играть. А нам уже не разрешили играть с «Сочи». И то ли будем играть с «Арсеналом» то ли не будем. Вы не представляете спектр эмоций, который был лично у меня.
Я уже молчу про футболистов, потому что им еще тяжелее было, наверное, все это. За первую неделю, которую мы провели здесь (на базе), я похудел на 4,5 килограмма. От нервов, да. Просто люди не понимают, что все очки после карантина, которые мы набрали, это все очки в плюс. Мы ничего не потеряли вообще. После карантина у нас не было ничего. У нас было ноль очков, у нас было ноль команды, у нас было ноль подготовленных. У нас было всего ноль.
Байрамян — о коронавирусе
— Как только началась самоизоляция, 15 марта или когда у нас в России началась, так как мои дети, для родителей они внуки, мы решили все вместе, что мои родители переедут ко мне. И мы жили все вместе, — сказал полузащитник. — Не было такого, чтобы я поехал в гости и что-то нарушил, нет. Просто не знаю как, но заразилась сначала моя мама. Вышла она в магазин или что, ну сам понимаешь. У нас не было такого строгого режима в России, что все. Она все соблюдала, я имею в виду маски, перчатки, вот это все.
Мама почувствовала, именно она, первые симптомы. Как только она почувствовала, горло там першит, еще что-то, они с отцом переехали в свою квартиру. Мы остались со своей семьей. Через два дня, у нас был выходной в этот день у команды, я уже почувствовал температуру. Вот и все. Я сообщил клубу. Они сказали, сиди дома, никуда не выходи. Вот так.
Павел Мамаев и Алексей Ионов. Фото Артем Гусев/ФК «Ростов»
Еременко — о 2-летней дисквалификации (в пробе экс-полузащитника ЦСКА осенью 2016 года нашли кокаин) и 2-недельной карантине
— Конечно, дисквалификацию перенес тяжелее. Какой тут вопрос? После всего, что было… Это даже не сравнить — сказал полузащитник. — Во время дисквалификации не было мыслей завершить карьеру. Вообще. Потому что нужно было доказать всем. И отблагодарить близких. Меня все поддерживали. Особенно жена. Без нее… даже не знаю.
Алексей Ионов. Фото Артем Гусев/ФК «Ростов»
Ионов — о том, как попал на карантин еще в «Зените» за нарушение режима
— Тогда мне было все равно. Мой папа работал в органах. После той ситуации был очень сложный разговор с ним. Но он что-то сказал, а я пропустил мимо ушей. Вылетело из головы, — сказал полузащитник. — Недопустимое поведение. Но тогда я не понимал, что происходит. Думал, что потренируюсь и поеду дальше гулять. Казалось нормой. Стыдно? Да. Но сейчас я никогда бы так не поступил. И ребятам молодым объясняю. Когда вижу какие-то намеки, хамство, сразу пресекаю.
Почему такое происходит с молодыми футболистами? Во-первых, деньги. Но это не главное. Это детское состояние. Кажется, что весь мир у твоих ног. Я не понимал, что на следующий день этого всего может не быть. Только с годами начинаешь осознавать. Я изменился, приехав в «Ростов». Сейчас я повзрослел. «Ростов» меня изменил.
Валерий Карпин и Павел Мамаев. Фото Артем Гусев/ФК «Ростов»
Президент «Ростова» — о тюремном сроке Мамаева и дисквалификации Еременко
— Можно об этом не говорить вообще, допустим? Это наши игроки, это наши футболисты, — сказал Арташес Арутюнянц. — Мы собирали их по своему принципу. Это наша философия. Нам нужны такие парни. У нас нет с ними никаких проблем, это золотые ребята для нас. Это наш костяк. Это парни, на которых сегодня держится наша команда. И нас досье Мамаева не смущает. Мы не считаем, что у Паши оно плохое.
Спортивный директор «Ростова» — о Мамаеве и Холанне
— По Мамаеву мы придумали нестандартный ход. Сели на машину, доехали до Краснодара. Валерий Георгиевич (Карпин) лично убедил Павла перейти. Просто сели втроем, полетели с игры, — сказал Алексей Рыскин. — Президент, я и Карпин. И я думаю, это сыграло ключевую роль. Он увидел, что мы очень серьезно к этому вопросу подходим.
И не хочу говорить, а то, правда, расстраиваться начинаю. Мы когда Бьорна (Сигурдарссона) смотрели, увидели Холанна. Они играли все вместе. Мы как Норманна увидели. Они все играли в «Мельде». Мы смотрели Сигурдарссона. Нашим селекционерам понравился Норманн. Позвонил Александр Андрющенко, говорит, шикарный парень. Я говорю, а там еще шикарный парень, на замену видел. Он его посмотрел, говорит, вообще супер, надо брать. Ну и вот, мы узнали цену. Цена была что-то порядка 2,5-3 миллионов.
Холанну было17 лет. Ему, по-моему, еще переезжать нельзя было. 17 или 18, что-то вот такое. Сумма называлась около 2,5-3 миллионов. Мы говорим, нет, это очень дорого, мы за ним понаблюдаем. Понаблюдали. Наблюдаем до сих пор… 2,5 миллиона — тогда это было реально. Он перешел из маленького клуба. Боюсь соврать, порядка 700 тысяч. Я даже как-то через наших друзей, через кого эту информацию узнавал, я им позвонил, когда он начал громить за «Боруссию», и он мне прислал переписку. Мы реально вели переписку. Я говорю, слушай, ну это смешно, конечно.
